Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

С самого начала христианства на Руси Божия Матерь считалась Покровительницей земли нашей. Под Ее покровом, силой Ее молитвы росла вера православная на нашей земле. И минутами многие спрашивают, задают вопрос себе и другим: Каким же это образом, когда земля Русская, Церковь наша родная изначально были под защитой Пречистой Девы Богородицы, – каким образом могла наша Русская история и судьба нашей Церкви порой быть такой страшной и такой трагичной? Сколько боли, сколько страха прошло через русскую историю, и не только в ее светском образе, но и в самой Церкви. Мученики восставали из столетия в столетие, свидетели Христовы погибали. Как же это можно совместить с нашим убеждением, что над Церковью нашей, над родиной нашей – Покров Пречистой Девы Богородицы? Мне думается, что это можно понять, если только вспомнить, как Она стояла у креста Сына Своего единородного и ни словом не обмолвилась, ни криком, ни слезой не умолила, чтобы Его не распинали, потому что Она знала, что Сын Божий, ставший сыном человеческим через Нее, пришел для того, чтобы жить, учить, жизнь Свою отдать и умереть на кресте для спасения человеческого рода. И мы, христиане, не только люди, которые веруем во Христа, мы, христиане, Его ученики, мы от Него получили в наследие заповедь любить друг друга так, как Он нас возлюбил, иметь такую любовь, которой земля не знает: Никто большей любви не имеет, как тот, который жизнь свою положит за друзей своих…

Мы причащаемся Святых Тайн. Что же это значит? Это значит, что чудом святого приобщения жизнь Христова, человеческая природа Христова делается нашей жизнью и нашей природой, и что хотя бы в зачаточном виде наше присутствие на земле есть икона и реальность Христова присутствия в трагическом, многострадальном нашем мире. Каждый из нас в меру своей отдачи Богу, в меру того, верит ли он или не верит во Христа – не словом, не чувством только, но всей жизнью своей, каждый из нас призван пройти путь Христов. А путь Христов мы знаем. Когда Иаков и Иоанн, два из Его учеников, подошли к Нему, прося, чтобы, когда Он победителем придет, они могли сесть по правую и левую руку Его престола, Он им ответил: Можете ли вы, готовы ли вы пить чашу, которую Я пью? – т.е. разделить ту судьбу, которую Я взял на Себя по любви, к вам, к человеческому роду, готовы ли вы погрузиться в тот ужас, который будет ужасом Моей судьбы: предательство, поцелуй Иуды, бегство апостолов, одиночество, беззаконный суд, лжесвидетельство и, наконец, осуждение на смерть, и путь на Голгофу, нося крест, на котором Ему надлежало быть распяту и умереть? И когда Его пригвождали ко кресту, когда этот крест ставили так, чтобы Он мог умереть на глазах у всех медленной смертью, под насмешками Его осудителей и мучителей, каковы были Его слова? – Прости им, Отче, они не знают, что творят… И Божия Матерь стояла, и ни словом не стала умолять, чтобы пожалели Ее Сына, ни словом Она не обратилась к Нему, с тем чтобы Он Божественной властью и силой Своей сошел со креста, потому что Она знала, что для того-то Он и пришел а мир.

Я когда-то спрашивал Святейшего, приснопамятного, дорогого всем нам патриарха Алексия, как бы он определил Церковь, и он мне сказал: Церковь – это тело Христово, распинаемое ради спасения своих мучителей… Только тогда, когда мы являемся жертвой, получаем мы ту власть, которую Христос имел, сказать: Прости им, Отче! – потому что принятием страдания без протеста, безмолвно отдавая себя (Христос сказал: Никто не отнимает у Меня жизни, Я отдаю ее свободно) – когда мы тоже отдаем себя на поругание, на насмешки, а порой и на худшее, мы получаем власть прощать.

Близкий мне человек, друг мой, старше меня лет на двадцать с лишним, был взят в концентрационный лагерь во время немецкой оккупации. Когда он вернулся, я его опросил, встретив на улице: Что вы принесли с собой из лагеря? И он мне сказал: Неумолкающую тревогу. Я на него посмотрел и сказал: Неужели вы там потеряли веру? – Нет, – сказал он, – но пока я был в лагере, пока я был в страдании, под опасностью смерти, когда меня мучили, терзали и голодом и побоями, я в любую минуту мог сказать: Отче, прости им, они не знают, что творят! – и я знал, что Господь не может не услышать мои молитвы, потому что я своей кровью Ему свидетельствовал в том, что я всерьез эти слова произношу, из глубины страдания взываю о прощении моих мучителей. А теперь я на свободе, а те, которые нас так мучили, так терзали, так зверски с нами поступали, может, не покаялись, не поняли, что они делали, но когда я кричу к Богу, вопию к Нему, плачу перед Ним о том, чтобы Он их как-нибудь спас, не может ли Господь мне сказать: Легко теперь о них молиться: ты не страдаешь; чем ты докажешь Мне свою искренность в молитве?.. Вот отношение простого русского христианина. И к этому все мы призваны, потому что мы крещением облекаемся во Христа, потому что мы миропомазанием получаем Духа Святого, потому что мы причащением становимся одним телом, одной жизнью со Христом Спасителем, Сыном человеческим, во всем подобным нам, кроме греха, но и Сыном Божиим, и начинается в нас тот процесс, который должен нас приобщить Божественной жизни в конце времен.

И вот когда мы думаем о Покрове Божией Матери над Русской землей, разве мы не можем понять, что Она – да, вместе с нами стояла у престола Божия, что Она слезно молила Бога о том, чтобы милость сошла на нас, чтобы крепость нам была дана, но не о том, чтобы мы были лишены чудесного дара жить и умирать во спасение тех, которым нужно наше прощение и нужно свидетельство о том, что значит быть человеком, в котором живет Божественная любовь.

Но вы скажете: Как это сделать? Где найти силы?.. Апостол Павел обратился к Богу, видя, что ему надлежит совершить на земле, обратился к Нему с мольбой о силе, и Христос ему ответил: Довольно тебе Моей благодати, сила Моя в немощи твоей проявляется… В какой немощи? Конечно, не в страшливости, не в трусости, не в лени, не в унынии, а в той немощи, которую мы можем явить, когда мы отдаем себя беззащитно, как ребенок себя отдает в объятия матери, не защищаясь, просто зная, что он безопасен в ее объятиях. Вот как мы должны отдать себя Богу, и тогда сила Божия в нас совершится, не мудростью наших слов, не силой наших действий, а открытостью нашей благодати Божией, которая будет изливаться через нас на всё и на всех вокруг нас.

Мы имеем другую еще радость сегодня: мы впервые можем молиться Святейшему Патриарху Тихону. Он для нас – образ многострадальной, распятой Руси. Он, человек старого времени, вошел в новое время, неведомое ему до того, и вгляделся в пути Божии; и эти пути он сумел прозреть, и смысл их для себя и для других раскрыть, и он поставил Церковь в должное положение по отношению к земным властям и к Богу. Он для нас – образ всех новомучеников, которых мы вспоминаем, всех подвижников веры, мужчин и женщин, детей и стариков, которые свою жизнь отдали, которые жизнью и смертью поплатились за то, что они захотели до конца остаться Христовыми. Он как бы ключ, он – средоточие всего этого подвига. Он в свое время соединял невидимо, через непроходимые границы, тех, которые остались на многострадальной, измученной нашей родной земле, и тех, которые, подобно моим родителям и мне, оказались на чужбине, лишенные родины и лишенные такой земли, в которой они могли стать своими. Он нас соединял, он был тем, который за нас всех молился и за которого мы и тут, и там могли молиться одним сердцем. Какое чудо! Конечно, он молился за нас, за Русскую землю и когда был на земле живым, и когда предстал перед престолом Божиим. Признание его святости говорит в первую очередь не о его святости, а о том, что теперь мы можем ее провозгласить, о том, что теперь мы ее понимаем, как, может быть, не понимали раньше, и благодарим Бога за то, что, подобно ему, следуя его учению, его образу, миллионы людей на родной земле жили и умирали по вере своей. Слава Богу!.. И поэтому когда нам придет время скорби, большой или малой, будем помнить, что скорбь наша – это скорбь Христова, что несем мы эту скорбь, потому что мы Христовы, потому что мы — тело Христово на земле, продолжение Его телесного присутствия, Его распятого тела. Аминь!

Проповедь в День апостолов Петра и Павла

Протоиерей Александр Мень

«Подражайте мне, как я Христу»

Проповедь на общей исповеди в День памяти святых апостолов Петра и Павла

Что сказал апостол Петр, когда Господь спросил: «Не хотите ли и вы отойти?» Он ответил: «Господи! к кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни» Вот так и мы говорим, когда приходим к Господу: к кому нам идти? Не к кому идти. Кто нас может поддержать мощной рукой? Кто может нас спасти, очистить, дать нам новую жизнь? Только один Господь Иисус Христос. Но мы на самом деле все время стараемся уклониться куда-то в сторону: то нас пожирает суета, то нас манят всевозможные соблазны. На самом деле идем и направо, и налево, а главная дорога остается в стороне.

Когда на горе Фаворской в день Преображения ученикам явилась слава Господня, апостол Петр сказал: «Хорошо нам здесь быть»; он хотел остаться там навсегда, он ничего больше не хотел, потому что Господь был близок! Каждый из нас, в какой-то момент своей жизни переживал близость Господа, но потом уходил от Него — его поглощала забота, поглощали суетные мысли, мелкие и ничтожные.

Господи, прости нас, грешных.

Учимся мы на мужестве, на вере апостолов, но также учимся на их недостатках и слабостях. Вы помните, как апостол Петр пошел по воде, глядя на Господа. И каждый из нас идет по житейскому морю твердо, когда он смотрит на Господа. А потом он стал оглядываться вокруг; смотрит, под ногами вода, вокруг ночь, — и стал тонуть — от страха. Вот так и мы переживаем колебания, страх, маловерие, отчаяние, малодушие, неверие, сомнение!

Вспомним еще, как апостол Петр похвалялся, что за Учителем своим он пойдет и в тюрьму, и на смерть. А Господь сказал ему, что до петухов еще отречется от Него. Вот так и у нас бывает гордыня, самомнение, самоуверенность, и потом мы легко впадаем в грех. Гордыня — это тонкий лед, который обламывается под ногами и вовлекает нас в бездну.

Господи, прости нас, грешных.

Апостол Петр, когда Господь призвал его, не стал спрашивать и сомневаться, куда и зачем Он его зовет; он поверил Ему и пошел за Ним, потому что сердце его было отдано Ему. А наше сердце не отдано Богу! Проверить это легко. Как мы читаем молитву? Еле-еле! Как мы стоим в храме? Нас одолевают праздные мысли!.. Чем мы больше всего заняты? Чем угодно, но только не тем, чтобы жить, ходить перед Богом.

Апостол Петр в своем Послании учит нас тому, что человек должен жить в правдивости. А сколько в нашей жизни лжи, лукавства, даже клеветы?!

Господи, прости нас, грешных.

Апостол Павел учит нас, что любовь есть самое высокое, что может быть, она выше веры и надежды! Но где же наша любовь? У нас и презрение, и ненависть, и ропот, и озлобление, и постоянное недовольство жизнью, людьми! Апостол Павел говорит людям о том, что плод духовный – это любовь, радость, долготерпение. Долготерпения у нас нет. Радости тоже нет — мы мрачны и унылы. Апостол Павел говорит нам: «Всегда радуйтесь, непрестанно молитесь, за все благодарите»3. Мы чаще всего унываем. Насчет «непрестанно» говорить не приходится: два раза в сутки мы не можем прочесть молитвы, даже самые простые, не говоря уже о том, чтобы из глубины души помолиться. И «за все благодарите». Нет у нас благодарности Богу. Все хорошо — принимаем как должное, плохо — ропщем.

Господи, прости нас, грешных.

Апостол Павел говорит нам: «Все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе»4. Все может христианин. А нам кажется, что мы ничего не можем, мы не способны, мы оправдываем свою леность, косность, духовное очерствение тем, что мы греховны и слабы.

Да, греховны. Да, слабы. Да, ни на что не способны, но силой Божией способны на все! Вот в чем мы должны стоять твердо. Мы приходим сюда, чтобы помолиться, чтобы подойти к Святой Чаше.

Апостол Павел учит нас, что горе тому, кто подходит к ней не готовый! А мы должны готовиться по-настоящему. Недостаточно прочесть молитву перед причащением, надо еще и сердцем подготовиться, подумать о том, что ты идешь на Тайную Вечерю. Если вы готовитесь к встрече с каким-то важным для вас человеком, вы ведь заранее думаете об этом, вы волнуетесь, ваше сердце трепещет от ожидания этой встречи. А здесь мы идем, чтобы встретиться со своим Господом, а получается так, что накануне мы как попало проводим время, может быть, совсем неподобающим образом, приходим как бы заодно и причаститься: без благоговения, без подготовки, я уж не говорю про воздержание, про пост. Кто как может!

Если ты болен, немощен, преклонного возраста — всегда может найтись какая-то форма воздержания; всякое воздержание полезно человеку.

Апостолы всегда говорят нам о том, что человек должен трудиться для Господа. Значит, делать с любовью все, что нам выпадает по нашей земной должности, призванию, служению, месту, семье и обществу. Но мы вечно полны вздыханий, нам всегда не нравится то, что делаем, и мы говорим: вот если бы я другое дело делал, — делал бы его хорошо. Но, как сказал нам Господь, неверный в малом и в великом будет неверен 5.

Господи, прости нас, грешных.

Вот примеры двух апостолов перед нами, которые прежде всего думали о Господе, а потом о себе, прежде всего думали о людях, а не о себе. А у нас все наоборот. Себялюбие нас душит.

Как же нам у них учиться? Надо прежде всего внимательно всматриваться в образы святых апостолов. А как всматриваться? Почти у всех у вас есть Священное Писание — читать и размышлять над ним, молиться и учиться читать в словах Деяний апостольских и апостольских Посланий. Ведь это с помощью них через века передавалось нам Слово Божие. И если мы будем относиться к этому беспечно, равнодушно, без любви и внимания, останется духовное сокровище для нас тщетным и пустым. Оно не будет действовать на нас. И получится, что мы нищие богачи — люди, которые все имеют, но ничем не могут воспользоваться.

А сейчас принесем Господу глубокое покаяние за все свои дела, мысли и чувства, за свою вину перед близкими, перед родными, перед теми, с кем приходится жить и трудиться. Попросим прощения у всех, особенно если вы с кем-то поссорились, ибо без этого нельзя причащаться, нельзя подойти к Святой Чаше, потому что злое сердце не может принять святыни.

Господи, прости нас, грешных.

12 июля 1986 (?)

Источник: Дидахе

Архимандрит Кирилл (Павлов)

Дорогие во Христе братия и сестры! Прочитанное ныне Евангелие повествует о великом чуде исцеления расслабленного, которое сотворил Господь наш Иисус Христос, и о Его милосердии к страждущему человечеству. Это Евангелие имеет ближайшее отношение к каждому из нас и может послужить нам величайшим назиданием и утешением.

Евангелие нам повествует о том, что недалеко от Храма в Иерусалиме была Овчая купель (нечто вроде бассейна). Ангел Господень сходил по временам в эту купель, возмущал воду и сообщал ей чудодейственную силу, и кто первый входил в воду после возмущения ее Ангелом, тот получал исцеление от всякой болезни, какою бы ни был одержим. Эта целебная сила привлекала к воде множество болящих. Среди них был один человек, который тридцать восемь лет страдал тяжким недугом, но все-таки не унывал в надежде на исцеление.

По случаю праздника Господь наш Иисус Христос пришел в Иерусалим и посетил Овчую купель. Обратив внимание на терпеливо ожидавшего милости Божией расслабленного, Господь спросил его: Хочешь ли быть здоров? Так, Господи, — отвечал больной, — но не имею человека, который опустил бы меня в купальню, когда возмутится вода; когда же я прихожу, другой уже сходит прежде меня. Тогда Господь говорит: Встань, возьми постель твою и ходи (Ин. 5, 6-8). И о, чудо! Одним Своим Божественным словом Господь мгновенно исцелил больного. Страдавший тридцать восемь лет тяжким недугом тотчас выздоровел, взял постель свою и пошел. А было это в день субботний, и иудеи сказали, что в субботу не дозволено носить постель. Тогда исцеленный промолвил: Кто меня исцелил, Тот мне сказал: возьми постель твою и ходи (Ин. 5, 11). Иисуса Христа рядом уже не было. Он скрылся в народе. Но потом, когда Господь встретил исцеленного в храме, Он присовокупил следующие слова: Вот, ты выздоровел; не греши больше, чтобы не случилось с тобою чего хуже (Ин. 5, 14).

Первое, что заслуживает нашего внимания, — это твердая вера больного в милосердие Божие. Тридцать восемь лет он страдал от тяжкой болезни и не изнемогал в своем терпении и уповании. Он верил и надеялся получить просимое, и Господь вспомнил о нем и подал ему исцеление. Научитесь, дорогие, на этом примере быть терпеливыми во время посещающих нас скорбей, которых бывает так много. Стремитесь уповать на Господа Бога и в надежде на Него черпать силу и мужество к безропотному перенесению разного рода скорбей и неудач житейских. Какими бы тяжкими ни были скорби, сколько бы времени они ни продолжались, — верь, что Господь может тебе помочь и рано или поздно облегчит твои страдания, если только будешь иметь твердую, непоколебимую надежду на Его милосердие. Господу все возможно, и Он может в одно мгновение переменить твою скорбь на радость. Действительно, скорби и беды порой не под силу понести человеку, и мы, из-за своего малодушия и нетерпеливости, нередко теряем упование на милость Божию, плачем и ропщем, говоря: «терплю я и молюсь, но Господь не видит моих слез», — и уже начинаем впадать в отчаяние. Вот насколько мы порой малодушны! Пример терпеливого перенесения своей болезни расслабленным да послужит назиданием каждому из нас.

Дорогие братия и сестры! Если мы веруем, что есть Бог, что Он за нас предал на смерть Своего Единородного Сына, если мы веруем, что всею нашей жизнью управляет не кто иной, а Тот же Отец Небесный — то поэтому мы и должны возложить на Него все наши упования. Возверзи на Господа печаль твою, и Той тя препитает… (Пс. 54, 23).

Мы иногда желаем, чтобы наши прошения и молитвы тотчас же исполнялись, не помышляя о том, что Бог лучше нас знает, что для нас полезнее и когда подать нам утешение. Мы плачем, стонем, называя себя несчастными и как бы невинно страдающими всю жизнь, не вспоминая наставления Господня апостола: Господь, кого любит, того наказывает; бьет же всякого сына, которого принимает (Евр. 12, 6). Через перенесение скорбей и телесные страдания Господь врачует нашу душу, приготовляя ее к будущей жизни, научает нас смирению и нелицемерному упованию на Его милость. Посещение скорбей ясно свидетельствует о том, что Господь в это время обратил на тебя особенное внимание. Он хочет умудрить тебя во спасение, дает тебе возможность показать Ему, насколько ты богат верою, надеждою и любовью, — этими существенными христианскими добродетелями, без которых человеку невозможно войти в Царствие Небесное.

И не напрасно святые и праведные считали себя позабытыми от Господа, когда их долго не посещали скорби. Апостол Павел говорит: мы не только тем хвалимся, что через веру получили оправдание и надежду в будущем, но хвалимся и скорбями, зная, что от скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности надежда, а надежда не постыжает, потому что любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам (Рим. 5, 3-5). Скорби — это наши учителя, они научают нас терпению, опытности и искусности. А опыт — это великое дело в жизни. Опыт одушевляет человека уверенностью в успехе.

А мы вот этой-то чудной силы не хотим в себе воспитывать, и даже когда Господь Сам, по Своему человеколюбию, решается возрастить в нас ее, эту силу, то мы и тогда ропщем на Него, плачемся на судьбу: зачем она требует от нас напряжения, усилия, заботы и труда непосильного. Не зная того, что своим малодушием мы существенно мешаем благодати Божией помогать нам, — мы становимся ни на что не способными, не умеющими воспринять в себя эту благодать, которая требует от нас решимости в отдании себя в волю Господню.

Не могут не обратить на себя нашего внимания слова из прочитанного Евангелия, сказанные Господом исцеленному расслабленному: Вот, ты выздоровел; не греши больше, чтобы не случилось с тобою чего хуже (Ин. 5, 14). Из этих слов видно, что между болезнью и грехом существует самая наитеснейшая связь. Пока первые люди не согрешили, до тех пор они были здоровы и телом и душой. А после того, как не смогли уберечь себя от греха, — вслед за грехом последовали и болезни. Это явление повторяется и сейчас, и закон этой зависимости будет в силе до cкончания века. Всякое нарушение закона, как в области телесной, так и в области нравственной, влечет за собой расстройство природы нашей и непременно сопровождается болезнями. А посему, зная эту истину, будем всемерно избегать греха как причины разрушения нашей душевной и телесной природы.

Между тем нет человека, который смог бы постоянно уберегать себя от согрешений. По слову Божию: несть человек иже жив будет и не согрешит, аще и един день жития его на земли. Но благодать Божия дает нам средство к постоянному очищению от грехов в Таинстве покаяния. Сколько бы человек ни падал — он всегда имеет возможность восстать. Осознав свой грех, пожалей о том, что ты оскорбил всеблагого Господа, возымей твердое намерение исправления — и Господь по Своему милосердию простит тебе твой грех и сподобит Своей благодати. А если же в постигших нас бедствиях и случится замедление в исполнении наших прошений, то пусть тогда пример страдавшего тридцать восемь лет расслабленного служит нам утешением в уповании на милость Божию.

Скажем словами святого апостола Иакова: долготерпите и вы, укрепите сердца ваши… (Иак. 5, 8). Жизнь свою предоставьте воле Божией. Верьте: Господу лучше нашего знать, когда Ему призреть на нас, а когда и отвратить от нас пречистое лице Свое. И что бы ни случилось в жизни — почаще взывайте: Упование мое — Отец, Прибежище мое — Сын, Покров мой — Дух Святый, Троице Святая, слава Тебе!

2013 г.

Вспоминание евангельских Мироносиц всякий раз подспудно пробуждает вопрос: как же получилось, что слабые жены не испугались, шли за Христом, даже когда Его покинули все апостолы, кроме одного, самого юного? Может быть, женская натура более склонна к верности, преданности, чем мужская? В чем состоит призвание женщины?

Об этом в различные эпохи в рамках конкретных культур сложились разные представления, определяющие стандарты поведения и образ жизни. С христианской точки зрения, все люди призваны к одному — к святости, обожению. Оно достигается различными путями, однако эти различия обусловлены не биологическим полом человека, а его индивидуальностью. Нет такого, что существует пять вариантов путей обожения, и человеку надо только выбрать один из них. Можно признать, сколько существует людей, столько и путей достижения святости.

Традиционно призванием женщины считается семья, причем многодетная. Об этом упоминал еще апостол (см. 1 Тим. 2, 15). Но история христианства знает колоссальное число женщин, которые живут иначе, не вписываются в эти представления. В лике святых прославлено немало представительниц женского пола, хранивших обет девства по примеру Пречистой Девы Марии. О высоте этого подвига писал тот же апостол (см. 1 Кор. 7, 25—40).

Сколько женщин ради спасения во Христе избрали крайнюю строгость пустынножительства как преподобные Мария Египетская и Фотиния Палестинская. Сколько прошли путем монашеского подвига в общежительных монастырях и стали преподобными. Одна из них — недавно канонизированная преподобная игумения Арсения (Себрякова). Ее письма и воспоминания полезно прочесть всем христианам: и мужчинам, и женщинам.

Есть среди святых жен и состоявшие в замужестве, но не имевшие детей: мученица Наталия, блаженная Ксения Петербуржская, преподобномученица великая княгиня Елизавета Федоровна и многие другие. Говоря о спасении женщины через деторождение, апостол добавляет необходимое условие для спасения: пребывание в вере, христианской любви, святости с целомудрием (см. 1 Тим. 2, 15). И последнее оказывается весомее, чем первое.

Есть многочисленные примеры прославления многодетных матерей, но и тут жены прославляются не за многочадство как таковое, а за верность Христу на избранном пути, за жизнь по евангельским заповедям. Убедительный пример дает житие праведной Иулиании Лазаревской. Она была заботливой женой, невесткой и матерью 13 детей. Семеро из них умерли младенцами, а двое погибли на службе у царя. Пережив скорбь разлуки с детьми, она попыталась упросить мужа отпустить ее в монастырь. Но он посчитал, что ей лучше остаться с ним и вырастить младших детей.

Святая послушалась супруга, только увеличила свои подвиги воздержания, молитвы, помощи церквям и обездоленным людям. Она много трудилась в свободное время от домашних забот, а по ночам пряла, ткала, шила, вышивала, чтобы от трудов рук своих помогать нуждающимся. Спала святая, подложив под голову полено, чтобы от неудобств такого сна раньше просыпаться. Кто сейчас так живет: растит детей, ведет хозяйство, а по ночам трудится, чтобы оказать помощь нищим?

После смерти мужа, она не нарушила его волю и осталась в миру, но всю себя посвятила Христу, исполнению Его заповедей любви к Богу и людям. В самые голодные времена — несколько летних засух подряд в правление Бориса Годунова, она кормила нищих, истратив на это все имение. Голодая сама, она никому не отказывала в помощи. А мечту о монашестве исполнила ее дочь, в иночестве Феодосия, местночтимая святая Муромской земли.

Кто-то возразит, что не у всех замужних женщин такой любящий муж, как у Иулиании Лазаревской. И в семье проблем столько, что пальцев рук не хватит перечислить. При этом женщина слышит только о своих обязанностях: что она должна хранить семью, очаг, воспитывать детей, почитать мужа. А муж живет, как ему хочется, и своих обязанностей перед семьей не выполняет, и в Бога не верит. Что в таком случае делать женщине? Как достигать Христа на своем пути?

Изменить другого человека она не может. Она может менять только себя и независимо от другого человека. Она благоразумно решает: «Что могу и сколько могу — созидать семью, трудиться для ближних — то буду делать», — а в остальном дает действовать Богу.

Многим современным женщинам приходится идти путем терпения. «Почему Бог допускает, чтобы я испытывала несчастья в семье, в отношениях с мужем», — вопрошают одни. «Почему у меня нет семьи, детей», — приходят в отчаяние другие. Иные мечтают: «Если бы у меня было личное счастье, сколько бы я принесла пользы людям, скольким бы помогла. Потому что счастье окрыляет, делает человека сильным, ему легко делиться радостью с другими. А так вся моя энергия уходит на то, чтобы кое-как справиться с депрессией». Кому-то, возможно, знакомы подобные размышления.

Богу не столько важны подвиги человека, когда тот счастлив и доволен жизнью, сколько верность Ему в любой жизненной ситуации. Вспомним, с каким почтением Господь отнесся к мизерной лепте бедной вдовы, которую она подала не «от избытка», а «от скудости своей» (Мк. 12, 44). Желая обрести спасение во Христе, надо стараться творить добро в любых жизненных ситуациях, а не только, когда мы в силах и в настроении. Если будем помогать тем, кого Господь нам для этого посылает, исключительно ради Христа, а не ради ответной житейской выгоды, то и нашу лепту примет Господь.

Вспомним пример преподобномученицы Елизаветы Федоровны, когда ее и других пленников живыми сбросили в шахту. Некоторые из них были какое-то время живы. И Елизавета Феодоровна, оторвав от своего апостольника кусок ткани, смогла перевязать раны великому князю Иоанну. Много ли у нее в тех немыслимых условиях было «личного счастья», чтобы проявить деятельное милосердие? Оказывается, много. Только не такого, о котором подчас мечтается: тихого домашнего уюта, заботливого супруга, послушных деток, комфортабельной квартиры, дачи, машины, летних курортов и тому подобного. У святой было счастье иного рода, не от мира сего: стать причастницей Христу в Его страданиях, быть верной Ему до смерти, и смерти страшной, крестной. А после смерти стать неразлучной с Господом навеки.

Мы не можем объяснить все определения Господни: почему у одного жизнь складывается так, у другого — иначе. Святой Антоний Великий на подобный вопрос услышал ответ: «Антоний, себе внимай». Логическим мышлением невозможно объяснить действия Божии. Слишком много факторов, которые знает Он, и не знает человек. Мы можем только сосредотачиваться на своей жизни и трудиться над заповедями, учиться терпеть, любить, помогать. А что при этом у нас в руках — поварешка или рубанок, много у нас детей или ни одного — не имеет существенного значения. Важно использовать свои условия жизни, чтобы служить Богу, становиться Его другом. Это имеет решающее значение для вечной жизни и для мужчин, и для женщин.

В этом примером для нас служат Жены Мироносицы. Они не оправдывались обстоятельствами жизни, не пеняли на апостолов: «Я слабая женщина, куда я полезу? Апостолы и те разбежались, что уж мне остается». Они мыслили иначе: «Надо это сделать, значит я сделаю».

И при земной жизни они помогали Господу, служили Ему «имением своим» (Лк. 8, 3), оставаясь в тени апостолов. И во время казни были с Ним, стояли у Его Креста. И после погребения пошли послужить Ему в последнем, что еще можно было сделать для Христа — умастить Его Тело ароматами. Они не испугались вооруженной стражи, ареста, отлучения от синагоги. Они считали правильным проявить свою любовь к Христу через это служение и делали это. Их самоотверженная любовь, верность, готовность сделать все возможное, были вознаграждены тем, что Господь после Своего Воскресения является им первым, как Своим истинным преданным друзьям.

апрель 2018 г.

Среди учеников Христа был тот, кто во всем соглашался с ним, всячески доказывал свою верность, а потом предал. Другой же постоянно сомневался в словах учителя — но в итоге поверил так крепко, что принял за него смерть. Их обоих звали Иуда, но второй вошел в историю под именем Фомы.

Прозвище Фома на древнееврейском означает «близнец», как и греческое Дидим — так тоже называли апостола. Его настоящее имя, Иуда, или «хвала Господу», было (и осталось) популярным у евреев. Среди учеников Христа его, кроме Фомы, носили еще двое — знаменитый предатель и некий Иуда Фаддей, брат другого апостола, Иакова.

Апостол Фома известен для многих тем, что усомнился в вести о Воскресении Христа. Когда другие апостолы рассказали ему, что видели воскресшего Господа, он ответил, что не поверит этому, пока сам не увидит Христа и не потрогает руками раны от гвоздей. К сожалению, память об этом святом апостоле, на протяжении многих веков сохранявшаяся в Церкви, не всегда верно доносила до нас церковное понимание того, в чем же заключался смысл его исповедания веры во Христа. Часто неверие Фомы воспринимается как малодушие, своего рода духовная немощь. И сегодня, когда мы видим человека, который не очень глубоко верит в Бога, который не очень глубоко доверяет нам самим, мы называем его «Фомой неверующим».

А между тем, церковное понимание служения этого великого апостола является совсем иным.

Из того же Евангелия от Иоанна мы узнаем, что крестная смерть Христа не была для Фомы неожиданностью. Когда Иисус сказал, что он направляется в Вифанию после того, как пришло известие, что Лазарь болен, Фома сказал: «Пойдем и мы умрем с Ним». Фома не был трусливым, но был природным пессимистом. Нет никакого сомнения в том, что он любил Иисуса и был готов идти с Ним в Иерусалим и умереть там с Ним, когда другие апостолы колебались и боялись. Случилось то, чего он ожидал, но когда случилось, он был потрясен настолько, что не мог смотреть людям в глаза, и уединился где-то со своим горем.

Фома хотел перенести свое страдание один, и поэтому, когда Иисус пришел в первый раз, его не было с остальными учениками и когда он узнал об этом, ему показалось чересчур замечательным, чтобы поверить ему, и он отказался верить. Упорный в своем пессимизме, он заявил, что никогда не поверит в Воскресение, пока сам не увидит ран Христа. Прошла целая неделя и Иисус снова явился ученикам. На этот раз Фома был тоже там. Иисус все знал о нем. Он повторил его слова, предложив ему испытать как он хотел. Сердце Фомы переполнилось любовью и преданностью, и все, что он мог произнести, было: «Господь мой и Бог мой!» 

Без сомнения, Фома ошибался, когда избегал христианского общения. Он искал одиночества, вместо общности. И потому, что его не было со своими братьями, он пропустил первый приход Иисуса. Мы много упускаем, когда отделяем себя от общения верующих, и стремимся больше к одиночеству. То, что может нам дать общение в Церкви, не даст одиночество. Когда приходит скорбь и печаль охватывает нас, мы часто стремимся замкнуться и не встречаться с людьми. Но именно тогда, несмотря на нашу скорбь, мы должны искать общения с верующими в Иисуса Христа, ибо так мы скорее встретимся с Христом лицом к лицу. 

Однако главное достоинство Фомы, вопреки традиционному пониманию — это как раз его неверие. Апостол Фома напоминает нам ту очевидную истину, что христианин обязан сомневаться: сомневаться в себе, сомневаться в своем переживании Бога, в своей вере в Бога, и в этом нет абсолютно никакого греха. Ибо вера не есть доверчивость. 

Фома не мог сказать, что он понимает, когда не понимал, или что верит, когда не мог верить. Это была его бескомпромиссная честность. Фома, имея сомнения, не станет притворяться, что не имеет их. Он не был таким человеком, который высказывает определенные суждения, не вполне понимая их значения. Фома должен быть всегда уверен и этого у него не отнимешь.

Это очень важная тема духовной жизни христиан. Когда человек делает вид, что ему все понятно, что у него нет вопросов — скорее всего, за этой ложью стоит страх или равнодушие. Бог ждет от нас вопросов. Чем, может быть, искусительней, соблазнительней, но, по сути своей, честней будет наш вопрос к Богу, тем ощутимей будет ответ Бога на наш вопрос. Евангелие показывает нам, что самый дерзновенный, смелый вопрос апостола Фомы к Богу не остался без ответа. Бог не боится наших сомнений. Он готов прислушаться к нашим сомнениям и развеять все наши сомнения.

В человеке, который стремится быть уверенным, больше истинной, чистой веры, чем в таком, который бойко повторяет общие вещи, которые он никогда хорошо и не продумал и в которые он толком и не верит. Пытливая неуверенность в итоге переходит в полную уверенность.

Эта уверенность провела Фому через всю дальнейшую жизнь, о которой мы знаем немногое: по преданию, он проповедовал в Индии и основал там христианскую общину. О проповеди апостола Фомы в Индии сообщают древние церковные писатели, такие как Григорий Богослов и Амвросий Медиоланский. Закончил свою жизнь святой апостол, приняв мученическую смерть за Христа. 

Апостолу Фоме всегда было нелегко верить, и послушание тоже не давалось ему легко. Он должен был иметь уверенность, он должен был заранее вычислить издержки, но когда он делался уверенным и принимал все издержки, его невозможно было остановить и он достигал крайних пределов веры и послушания. Такая вера, как вера Фомы, лучше поверхностного исповедания, и его послушание лучше молчаливой покорности, которая соглашается на все, а потом легко изменяет.

Источник:

Приход Преображения Господня

Калининградская епархия РПЦ, г. Зеленоградск

ПАСХАЛЬНОЕ ПОСЛАНИЕ СВЯТЕЙШЕГО ПАТРИАРХА КИРИЛЛА ВСЕМ ВЕРНЫМ ЧАДАМ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ

Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл обратился к архипастырям, пастырям, диаконам, монашествующим и всем верным чадам Русской Православной Церкви с традиционным Пасхальным посланием. Благословен Бог и ОтецГоспода нашего Иисуса Христа,по великой Своей милости возродивший насвоскресением Иисуса Христа из мертвых.(1 Пет. 1:3)

Преосвященные архипастыри, досточтимые отцы, всечестные иноки и инокини, дорогие братья и сестры!

В этот дивный и высокоторжественный день, наполненный особой радостью о восставшем из гроба Господе Иисусе, сердечно поздравляю всех вас с великим и мироспасительным праздником Пасхи и обращаю к вам древнее жизнеутверждающее приветствие:

ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ!

Ныне полнота Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви величает пеньми и песньми духовными воскресение из мертвых Сына Божия и Сына Человеческого Господа нашего Иисуса Христа, разрушившего власть смерти и отверзшего нам вход в Свое Нетленное Царство. Поистине сегодня все наполнилось светом: и небо, и земля, и преисподняя; все творение празднует восстание Христа, в Котором оно утверждается (Канон Святой Пасхи).

Подобно евангельским женам-мироносицам и иным ученикам Спасителя, которые стали первыми свидетелями воскресения, мы призваны возвещать сию великую радость людям — тем, кто нам близок и дорог, тем, кто нас окружает, тем, кого мы знаем. Мы говорим им: Христос воскрес! И как тогда, многие столетия назад, одни из них, веруя, тотчас отвечают: воистину воскрес! Другие, как апостол Фома, сомневаются и говорят: пока не увижу Его сам, пока не прикоснусь к Нему, не поверю (Ин. 20:25). Иные же и вовсе отвергают эту весть.

Вера в воскресение Господа Иисуса является тем незыблемым основанием, тем непоколебимым столпом, на котором зиждется христианство. «Если Христос, умерев, не смог воскреснуть, — говорит святитель Иоанн Златоуст, — то и грех не истреблен, и смерть не побеждена, <…> и не мы только тщетно проповедовали, но и вы тщетно уверовали» (Беседа 39 на 1-е послание к Коринфянам).

Своим искупительным подвигом Спаситель соединил Небесное и земное, Вечное и временное, Творца и творение, Бога и человека. Он преодолел ту пропасть, которая на заре истории отделила первых людей от их Создателя. Через нарушение данной им заповеди, через их непослушание Творцу в мире стали господствовать грех и смерть. Когда же, по слову апостола Павла, пришла полнота времени, Бог ради нашего спасения послал Своего Единородного Сына, чтобы нам получить усыновление(Гал. 4:4-5).

Христос, как непорочный и чистый Агнец Божий, берет на Себя грех мира (1 Пет. 1:19; Ин. 1:29). Являя послушание Небесному Отцу даже до смерти, и смерти крестной (Флп. 2:8), Он приводит человечество к его Создателю, примиряет его с Ним. Будучи Сыном Божиим по природе, Он соделывает нас сынами Божиими по благодати. Господь открывает нам путь нравственного преображения и духовного восхождения к вечной и блаженной жизни с Богом в невечернем дни Царствия Его (Канон Святой Пасхи).

Освободив нас от рабства греху, сокрушив власть мироправителей тьмы века сего — духов злобы поднебесных (Еф. 6:12), Господь возносится на небо, где восседает в неприступной славе одесную Превечного Отца. Одновременно Он не оставляет нас здесь, на земле, и неотлучно находится со Своими учениками, которые вместе образуют Его Тело — Единую, Святую, Соборную и Апостольскую Церковь. Христос, Ее Глава, ведет этот корабль спасения сквозь бурные воды житейского моря в тихую небесную гавань, где будет Бог все во всем (1 Кор. 15:28).

Составляя Святую Церковь, мы, христиане, являемся продолжателями Его славной миссии в мире. Как многое множество бывших прежде нас братьев и сестер по вере — апостолов, жен-мироносиц, мучеников, святителей, преподобных и праведных, мы призваны провозглашать имя Господа, возвещать в народах дела Его (1 Пар. 16:8). Мы призваны проповедовать о Сыне Божием и Сыне Человеческом, Который по неизреченной любви к нам пролил за нас на Кресте Свою пречистую Кровь. Мы призваны и словами, и делами, всей своей жизнью свидетельствовать людям о Том, Кто был изъязвлен и мучим за беззакония наши (Ис. 53:5) и воскрес для оправдания нашего (Рим. 4:25).

Дорогие братья и сестры! Хотел бы вновь и вновь от всего сердца поздравить вас со светлым праздником праздников и торжеством из торжеств — с Пасхой Божией спасительной (Канон Святой Пасхи). Как наставляет нас святой апостол Иоанн, будем любить друг друга, потому что любовь от Бога, Который возлюбил нас и послал Сына Своего в умилостивление за грехи наши. Если так возлюбил нас Бог, то и мы должны любить друг друга (1 Ин. 4:7-11). Пусть эти дивные слова неизменно будут для нас руководством на всех путях жизни, пусть они вдохновляют нас на совершение добрых дел, на служение нашим ближним и дальним. Аминь.

Сей день, егоже сотвори Господь, возрадуемся и возвеселимся в онь, ибо

ВОИСТИНУ ВОСКРЕСЕ ХРИСТОС!

+КИРИЛЛ, ПАТРИАРХ МОСКОВСКИЙ И ВСЕЯ РУСИ

Пасха Христова, 2019 год

Павел Флоренский, священник

Какие загадочные слова поются за литургией! Кто может слушать их без трепета? Вдумайтесь: мы «таинственно изображаем Херувимов»! Не подобным ли изображается подобное?
Иже херувимы тайно образующе, и животворящей Троице трисвятую песнь припевающе, всякое ныне житейское отложим попечение. Яко да Царя всех подымем, ангельскими невидимо дориносима чинми.

Мы, таинственно изображающие Херувимов и припевающие трисвятую песнь творящей жизнь Троице, оставим сейчас всякую житейскую думу, чтобы поднять Царя всех, невидимо копьеносимого чинами Ангелов.

Какие загадочные слова поются за литургией! Кто может слушать их без трепета? Вдумайтесь: мы «таинственно изображаем Херувимов»! Не подобным ли изображается подобное? А мы изображаем Херувимов. Значит, есть в каждом из нас что-то, подобное Херувиму, сходное с Херувимом – с многоочиим, как совесть, Ангелом Божиим. Но не наружное, не внешнее это сходство. Оно – не явное, не телесное; не такое, как сходство человека и портрета его. Сходство с Херувимом – внутреннее, таинственное и сокровенное в глуби души. Это – сходство духовное.

Есть великая по своему значению херувимская сердцевина нашей души, ангельское ядро души. Но оно схоронено в тайне и невидимо для плотских очей. Бог вложил в человека лучший дар свой – образ Божий. Но в самых внутренних кладовых души таится этот дар, эта драгоценная жемчужина: в илистой некрасивой раковине погребена она средь тины, на дне душевного моря. Если бы не скрыл Бог дара Своего, то злые силы могли бы осквернить дар Божий: теперь же он дается в руки тому лишь, кто видит его; а видит его лишь поработавший.

Все мы – в грехах. Но мы – как глиняные сосуды, полные сверкающего золота. Сверху – зачерненные и замазанные, а изнутри – ослепительно-лучезарные. Таковы все вы, братья.

Снимите с человека одежду – увидите тело, подверженное искушениям, болезням и смерти. Если бы снять, далее, и тело, то вы увидели бы толстый слой г р е х о в, как ржавчина изъевших нашу душу. Но если бы, еще далее, снять с души эту тленную, смрадную часть, то там, в самой середине, узрели бы вы Ангела Хранителя. Многими очами своими он видит каждое малейшее желание наше, замечает каждое помышление человека. Вот, святое нутро души человеческой, истинное я человека.

Это – таинственный, священный храм, блещущий небесной красотой. В нем обн тает Дух Святой. Днем и ночью, беспрестанно и немолчно ходатайствует Он за нас пред Богом воздыханиями неизреченными. Мы даже не знаем, о чем молиться, как должно (Рим.8:26). А Утешитель молится за нас, подкрепляя нас в немощах наших, и, хотя мы не подозреваем о том, вопиет за нас к Богу: «Авва!», то есть «Отче, Отец!» (Рим.8:15; Гал.4:6). Мы – это храм Божий, и Дух живет в нас. Разве не знаете? (1 Кор.3:16). Мы ходим по земле, но наше подлинное существо – на небе: ведь небо там, где Дух. Не говорил ли Господь: «Смотрите, не презирайте ни одного из малых сих; ибо говорю вам, что Ангелы их на небесах всегда видят лицо Отца Моего Небесного» (Мф.18:10)? Можно ли после этого думать, чтобы кто растлил храм Божий? «Если кто разорит храм Божий, того покарает Бог, ибо храм Божий свят; а этот храм – вы», – говорит апостол Павел (1 Кор.3:17).

Возвеличен человек! Немногим умален пред Ангелами: славою и честью увенчан (Пс.8:6)! Получил силу пользоваться даже разумением ангельским, потому что мера человеческая такова же, какова мера и Ангела (Откр.21:17). Свят человек в тайниках души своей; освящен, потому что Господь святит его, непобораемый наружной скверной.

Храмоносцы, слыхали ли вы, как находят драгоценнейший из драгоценных камней – алмаз? – Покрытым грубой корой – черным, непомерно-твердым налетом. С виду такой алмаз не разнится от простой гальки. Только мастер дела угадает, что это – алмаз. Но в продолжение многих месяцев и даже годов гранильщик снимает с камня верхнюю кору, шлифует его, и тогда выступает внутреннее, как росинка, прозрачное ядро, загорается и играет на солнце всеми лучами радуги. Так вот, – и человек. Снаружи – грязный, но внутри такой прекрасный, что Бог, создав человека, почил от дел своих; а когда человек пал, то, в великой любви к своему творению. Бог Сына Своего Единородного не пощадил, отдал Его даже на муки и на смерть, чтобы спасти тварь.

О, братья, если бы вы подумали, как прекрасны все вы! Не Духу ли Святому, живущему в вас, кадит священник, когда обращается к вам с кадилом? Не престол ли внутреннего храма окутывает фимиамом? И человек – не та же ли икона Божия? Ведь как в иконе за красками и доскою таится благодатная сила Божия, так за телом человека и его грешной душой живет во внутреннем храме, в совести, многоочи той Дух Святой.

Нет ничего, поэтому, драгоценнее души человеческой. «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою?» (Мф.16:26). Не Бог ли, в душе живущий, создал все сокровища мира? Что же значат они, если Творец и Хозяин их – с нами? Что они, когда в душе царит Бог? Истинно сказал Господь: «Подобно Царство Небесное сокровищу, екры тому па поле, которое, найдя, человек утаил, и от радости о нем идет и продает все, что имеет, и покупает поле то» (Мф.13:44). Сокровище каждого закопано в ноле души его. И если кто нашел свой клад, то, затаив дыхание, он бросает все дела, лишь бы только выкопать свое сокровище. В этом ведь – высшее счастье, верховное благо человека. В этом – его радость навеки.

Царство Небесное – это Божественная часть души человеческой. Найти ее в себе и в других – увериться собственными очами в святости твари Божией, в доброю и в любви людей – тут вечное блаженство и вечная жизнь. Кто раз вкусил ее, тот готов променять на нее все частные блага: «Подобно Царство Небесное купцу, ищущему хороших жемчужин, который, нашед одну драгоценную жемчужину, пошел и продал все, что имел, и купил ее» (Мф.13:45, 46). Жемчужина, которую искал купить, – недалека, ее всюду с собою носит человек, только сам того не ведает. И с кладом в груди каждый из вас ходит, тоскуя, по миру и так часто не верит, чтобы подобная жемчужина была даже где-то далеко. Блажен увидевший сокровище свое!

Но кто же именно видит его? Кто видит свою жемчужину? Земные вещи видит тот, у кого чисто телесное око; небесную вещь увидит лишь имеющий чистым око небесное – сердце. «Блаженны чистые сердцем, потому что они Бога узрят» (Мф.5:8) – узрят в сердце своем и в сердцах других людей, – узрят не только в будущем веке, но и в этом, ныне увидят. Лишь бы очищали сердце свое! И вот, христоносцы, лишь только чуть-чуть осветлится сердце, – внутри, озаряемый Божественным светильником, заблистает и заискрится, как золото, образ Божий. II тогда зришь в себе и в других Ангелов Хранителей, предстоящих пред лицом Божиим. Тогда прислушиваешься к неизреченным воздыханиям Утешителя, ходатайствующего за нас и вопиющего к Богу: «Отче!». В этом единственном слове – сладость всех молитв и всех радостей. Блаженны чистые сердцем, потому что они всегда видят Бога, всегда ходят пред лицом Его среди Ангелов-собратий: в людях они видят Ангелов. Бережно относятся они один к другому: ведь видят святыню в нем, – то видят, чего и сам он не знает за собою. Любуются и не могут нарадоваться святыней всякого; скорбят и плачут о слое пыли, насевшей на эту драгоценность в брате-человеке.

Невидима в будничной жизни эта сокровенная и таинственная святыня души. Но порою вдруг прорвется смрадный чехол, ее заключающий, и блеск, застилает очи. А в минуты высшего подъема лицо сделается лицом Ангела. «И все… смотря на него [Стефана], видели лицо его, как лицо Ангела», – рассказывается в Деяниях (6, 15). Всякими путями ведет Бог человека к такому просветлению, к познанию своей святыни. Иногда это бывает чрез великое несчастье. Мы думаем, что человек погиб окончательно, махнем рукою на него, до того он весь в грязи и в скверне. Падение его представляется последним палением, откуда нет возврата. Но в великом страдании изветшает грязный чехол. Вдруг в самой грязи сверкнет что-то нежданное. Это – Ангел Хранитель подтолкнул человека и мощной десницей выводит его на новый, святой путь. И на небесах более радости будет об одном этом грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии (Лк.15:7). Таков путь чрез великое несчастье.

А иногда еще великое, незаслуженное счастье, острая радость, пронзающая всё существо и обязывающая душу, сдергивает с нее всеми презираемый покров ее. Когда было сказано великой грешнице: «Иди в свой дом и не греши», неужели она воротилась, чтобы грешить? Нет! «Ибо слово Божие живо и действенно, и острее всякого меча обоюдоострого: оно проникает до разделения души и духа, составов и мозгов, и судит помышления и намерения сердечные. И нет твари, сокровенной от Него, но все обнажено и открыто пред очами Его … (Евр.4:12, 13). Можно быть уверенным, что после ослепительной радости прощения душа бедной грешницы тут-то и заблистала своей небесной красотой. И наверное была радость у Ангелов Божиих (Лк.15:10), потому что к ним присоединился еще Ангел.

Вот что значит «Иже Херувимы тайно образующе».

Подобные Херувимам и их таинственно представляющие, мы получили от Бога ангельское право – Троице животворящей, Троице творящей и раздающей вечную, божественную жизнь, петь наряду с Ангелами и песнь Ангелов: однажды, при архиепископе Цареградском Прокле, некий юноша был восхищен горе и слышал в откровении, как чины Ангелов поют пред Богом Трисвятую песнь: «Святый Боже! Святый Крепкий! Святый Бессмертный!». И с тех пор это песнопение вошло в церковную службу.

Вы, подобные Херувимам, не трепещете ли друг пред другом? Но трепещите. Трепещите сильнее. Знаете ли, кто тут? – Царь-Христос… Ангельские чины служат Ему, невидимо доринося Его, – подымая Его на щите посредством копий, как некогда воины подымали греческого царя пред народом. Церковь полна Ангелов, все вы стой те вперемежку с Ангелами. Господь тут, тут. Разве не знаете? Он с нами, как обещал. Неужто теперь не «отложим житейское попечение»? Неужто не забудем о грубой коре, скрывающей Ангела Хранителя каждого из вас? Пусть спадет пред очами эта пелена, пусть рухнет стена, отделяющая сердце от сердца. О, счастье каждому видеть Херувима в каждом! О, радость навеки!

«Всякое ныне житейское отложим попечение». Всякое. Забудем о домашних дрязгах, отбросим междоусобные распри и счеты, покинем мысли о житейских удачах и невзгодах. Перестанем заботиться о житейском, забудем все нечистое: Господь с нами, Он всех святит, очищает. Он смывает потоком любви Своей всякую грязь. Он зажигает радостью навеки всякую душу. Ангелы невидимо подымают Царя всех. Но предо мною стоят еще видимые Ангелы. Ангелы во плоти, как бы засенившие плотью лучезарный блеск свой. Я не могу уже смотреть прямо на них. Смущение охватывает меня: нечист я …

«Всякое ныне житейское отложим попечение, яко да Царя всех подымем, ангельскими невидимо дориносима чинми». Слышите? Присоединимся к Ангелам, подымем Христа. Ныне отложим житейское попечение, ныне очистимся: приготовим себя. Ведь вместе с Ангелами будем поднимать Царя всех. Царя всех! Никто не исключен из народа Христова. Никто не забыт. Уйдет ли кто с торжества? Подымем! Ведь вы – едино со Христом, вы, все вместе, – Тело Его, а порознь – члены; Он – Глава тела. Как тело несет на себе главу, так и мы несем на себе Христа Бога. Спадет нечистота с духовных очей; тогда исчезает взаимная вражда, взаимное отчуждение. Так всегда бывало, когда люди крепко верили в Господа Иисуса. «У множества уверовавших было, – говорит Апостол, – одно сердце и одна душа». Сила взаимной любви была так велика, что «никто ничего из имения не называл своим, но все у них было общее» (Деян.4:32).

Слушайте, вот как, например, очищается душа! Вот, пример великого счастья и действенность небесной радости.

Иисус, о чем повествует нам святой евангелист Лука (Лк.19:1-10), проходил однажды чрез город Иерихон. Некто Закхей, всеми презираемый как мытарь (то есть сборщик податей), всеми отверженный, старался увидеть Того, о Ком он столько слыхивал. Быть может, дошли и до него слухи, что этот Учитель кроток и смирен сердцем (Мф.11:29), что Он не способен обидеть даже всеми презираемого и что на Нем осуществилось древнее пророчество: «Он не будет кричать и не возвысит голоса Своего, не даст слышать его на улицах; не переломит надломленной трости и не погасит потухающей светильни» (Ис.42:2, 3). Или Закхея влекло простое любопытство взглянуть на знаменитого Чудотворца? Кто знает? Так или иначе, но как ни тянулся Закхей на цыпочки, досадно-малый рост не позволял ему подняться над плотной стеной народа, окружавшей Иисуса. Впрочем, в настоящем случае эта помеха оказалась для Закхея началом его высшего счастья и радости навек.

Отчаявшись увидеть что-нибудь за теснившейся толпой, может быть даже нарочно, из презрения и ненависти, не пропускавшей его вперед, он пустил в ход свою изобретательность и, забежав вперед, влез на смоковницу: Закхей рассчитал, что Иисус не минует его.

Для бедного мытаря было бы большим счастьем даже просто взглянуть на Того, Кто непонятной силой влек его сердце. Закхей, действительно, нагляделся со смоковницы на Иисуса и, не помня себя от радости, увидел, что Тот тоже заметил его. Но радость переполнила все существо мытаря, когда Проходивший мимо сказал: «Закхей! сойди скорее; ибо сегодня надобно Мне быть у тебя в доме». – «Как! ко мне приходит в гости Иисус! Не пред Ним разве собираются толпы народа? Не Его ли края одежды ищут коснуться богачи? Не Его ли не смеют принимать у себя даже люди благочестивые и всеми почитаемые, не то что я?! И Он все-таки просится ко мне, всеми презираемому (и заслуженно!) грешнику, всеми ненавидимому сборщику податей! Просится ко мне, обходя других!»

Приблизительно так думал, вероятно, Закхей, и понятно, с какой поспешностью слез он со смоковницы, чтобы принять осчастливленный Господа.

В сердцах окружающих заговорила зависть. «Как! Гость, Которого жаждал видеть в своем доме всякий, из-за Которого спорила целая толпа, делает честь какому- то Закхею, известному грешнику!». Но луч от светлого Христова лика уже прожег до сердца Закхееву грудь, растопил кору на Ангеле Хранителе, и Закхей не стал злобиться в ответ на стоявший кругом ропот и нарекания.

«Сам сознаю, что недостоин посещения Твоего, Господи. Но Ты доставил мне высшее счастье – Ты возродил меня. Ты видишь, Господи, что я переполнен радостью и счастьем от доброты Твоей. Ничем не могу отблагодарить тебя, наг пред Тобою. Но полноты своей не могу не проявить». Такие мысли осаждали Закхея, потупившего голову. Стыдно ему было и больно от стоявших кругом нареканий на него, косвенно падавших и на Учителя, – стыдно, но вместе с тем еще радостнее. И ставши пред Господом, переполненный восторгом, как некогда Петр во время Преображения, и едва ли вполне сознавая, что он говорит, Закхей воскликнул: «Господи! половину имения моего я отдам нищим и, если кого чем обидел, воздам вчетверо». Так воскликнул, себя не помня, Закхей. Почему именно «половину имения», почему «вчетверо»? Конечно, и сам он не ответил бы на эти вопросы. Быть может, он был готов и все отдать ради возродившего его Иисуса. Но восклицались первые попавшиеся сло ва – лишь бы только проявить как-нибудь радость, которой трепетала душа его. И действительно, Богочеловек засвидетельствовал, что в этот миг высшее счастье Закхея возродило его «погибшую» душу.

«Ныне пришло спасение дому сему, – сказал Иисус, – потому что и он сын Авраама. Ибо Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погибшее».

Истинно, братья, нет выше счастья, как увидеть силу Добра, как пожертвовать собою Живой Любви. Радуйтесь, «и радости вашей никто не отнимет у вас» (Ин.16:22): нет границы между небесным и земным; Ангелы Божии восходят и нисходят в души человеческие. Радость навеки да будет с вами. Аминь.

Слово, сказанное за Литургией 7 января 1905 года в храме села Толпыгино Не рехтекого уезда Костромской губернии. Публ. по изд.: «Христианин», 1907, т. 1, № 2, с. 248 –257.

Источник: Азбука веры

Сергей Аверинцев | 3 апреля 2016 г. Проповедь Сергея Аверинцева в Крестопоклонную неделю Великого поста.

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

На этой неделе, в самом средоточии Великого поста, выносится святой Крест – в утешение тем, кто подлинно несет тяготы поста, в полной мере, как это должно. А таким, как я, стоящий перед вами, кто лишь в малой степени прикасается к этим тяготам, – в укор. И дай Бог нам чувствовать этот укор, живо ощущать его в своем сердце.

В Евангелии мало слов, которые было бы нам так трудно принять и так важно принять, как слова Евангелия этого дня, – о том, что должно “отречься себя” и взять на себя крест. И недаром Господь сейчас же прибавляет укоризну и угрозу тем, кто постыдится Его слов “в веке сем”. Это необходимое напоминание, ибо век сей и князь века сего делают мыслимое и немыслимое, чтобы слова об отречении от себя, от своей самости, и путь добровольного принятия креста представить как нечто смешное, или безумное, или странное и нелепое, чтобы мы перестали слышать эти слова и сделали их простой условностью: ну вот, какие-то мелкие неприятности – это крест, кресты мы все несем, у всех есть какие-то неприятности. “Отречься себя” – что значит “отречься себя”?

Одновременно мы слышим, как голос века сего, не умолкая, внушает нам противоположное. Мы пережили эпоху, когда голос века сего звучал в безбожной пропаганде. Но сейчас, когда эта безбожная пропаганда умолкла, мы продолжаем слышать его в той же рекламе, которая ежечасно выворачивает заповеди блаженства, и век сей, князь века сего внушает нам: “Нет, блаженны не плачущие, не нищие духом, не алчущие и жаждущие правды. Блаженны преуспевшие, победившие, прославившиеся, стяжавшие, не стыдящиеся своих страстей”. Их ублажает век, и нужно мужество, мужество, которого Господь требует от нас под самой страшной угрозой, – не постыдиться слов Его в веке сем. Сохранить им верность. И хотя бы в малую меру пытаться исполнить.

Крестная казнь включала в себя то, что на место казни надо было доставить этот тяжелый крест, и по римскому обычаю для того, чтобы усугубить мучения казнимого, он же и должен был до места казни крест нести на себе. Но Бог обращает к иному замысел палачей, думающих только об издевательстве над казнимым. То, что распинаемый, осужденный должен сам нести на себе крест, делает возможным зримый образ добровольного, великодушного приятия. Он сам простирает руки к этому кресту. Но в каком расположении сердца? И разбойники (в их числе нераскаянный разбойник) тоже принуждены нести свои кресты. Но можно простереть руки к своему кресту как к дару Божьему, тому, что нам дается свыше, и обратить унижение наших жизненных невзгод в царственную добрую волю к их принятию. Принять по доброй воле, в щедром, великодушном, царственном, прощающем расположении своего сердца то, что, может быть, всё равно должны были бы принять, но только как посмеяние и унижение. И Небесный Отец наш, давший нам славу быть Его чадами, давший нам так много – таланты, мужество, способность совершать подвиги храбрости, делать дела мастерства, может быть, не дал нам никакой более высокой возможности на земле, чем эта. Ибо у Бога иная мерка.

Как знать, может быть, в час Суда многие удивительные дела мужества будут оценены не так уж высоко, потому что человек делал их, гордясь перед другими или хотя бы перед собой. Что до так называемого творчества человека, причастности человека творчеству Божьему, то ведь это всецело подарено Богом. Но то, что, может быть, больше подходит к творчеству Бога из ничего – не так называемое творчество поэтов, художников, мыслителей, творящих из того, что уже дал им Бог, – но действие, скромное и незаметное действие свободной воли человека, который берет на себя добровольно и незаметно, не красуясь ни перед другими, ни перед собой, тяготу (может быть, даже не столь уж страшную тяготу, но в чистом и великодушном расположении сердца) только для Бога, не для того, чтобы понравиться другим или себе самому. Или даже, может быть, нам дана по Божьей щедрости еще такая возможность – принять добровольно то, что мы всё равно терпим не по нашей воле. Это тоже при должном расположении сердца засчитывается нам не как поражение, а как победа, не как унижение перед обстоятельствами жизни, а как щедрый подвиг, подвиг добровольца. Поэтому при одной мысли об этом, если наше сердце не изумляется, то мы должны просить у Бога, чтобы Он отнял от нас окамененное нечувствие и дал нам видеть, как мы каждую секунду среди наших мелких досад, огорчений, обид имели возможность сделать, осуществить самое высокое, к чему Он нас призвал.

У одной английской писательницы есть пьеса, герой которой – горделивый художник, который верует в Бога и готов перед Богом даже и покаяться в своих грубых грехах, но не может расстаться с гордыней художника. И бросает в лицо Самому Христу в беседе с Ним вызов: “Нет, от этого, от моего величия художника я не откажусь, какие бы мучения Ты мне ни послал за это. Я готов принять любое мучение”. Он гордо готов принять любое мучение, и Христу достаточно ответить: “Ты не можешь назвать ни одного мучения, которого бы Я уже не взял на Себя”. Дай нам Бог не забывать это в наше время, которое особенно стремится к тому, чтобы искоренить даже и у людей верующих чувство креста. Если человек болен, значит, еще недостаточно хороша медицина, надо найти врача лучше, еще лучше. Если в нашей стране нет хороших врачей – это причина для гнева и обиды, но в других странах есть. А если еще какие-то болезни сегодня неизлечимы, они будут излечимы завтра. Прогресс обещает как будто устранить крест из человеческой жизни.

Крест, конечно, устранен не будет. Люди страдают и будут продолжать страдать. То, что нам угрожает, – это потерять правильное расположение сердца по отношению к кресту: воспринимать тяготу как обиду со стороны других людей, недуги – как ошибки и дурную работу врачей, самую смерть – как медицинскую ошибку. Да не будет с нами этого. Да не согласится человек отдать самое высокое достоинство, ему предоставленное, самую светлую возможность причастности к царственному кресту Христову. Ибо если жертва Христова, как только что вы слышали в проповеди, не может и не должна быть повторена, то нам дана возможность быть ей, этой неповторимой Первосвященнической жертве, причастными. Апостол Павел имеет даже дерзновение говорить о восполнении нами меры страданий Христовых. Жертва едина. И один Невинный, имеющий силу и достоинство принести эту жертву. И мы должны также, думая о Кресте Господнем, о его тяжести, вспомнить, что наши грехи, грехи каждого из нас составляют тяжесть этого Креста Господня.

Сергей Сергеевич Аверинцев

Есть древнее святоотеческое размышление, дошедшее в числе сочинений блаженного Августина, хотя ему, по-видимому, не принадлежащее, где верующий обращается ко Христу – Младенцу, Отроку, Мужу, такому любимому, прекрасному, чистому, совершенному, невинному, и спрашивает, спрашивает снова и снова: “За что же Ты должен страдать, что составляет Твою муку? Это я. Ты страдаешь за меня. Мои грехи собирают тяжесть Твоего креста”.

Крест – это суд над веком сим, ибо что мы видим? В человеческой жизни есть немало такого, что само по себе почтенно, хорошо, устроено для сохранения справедливости – суды, государство, уклад семейной жизни. Но всё испорчено грехами. И для Того, Кто совсем неповинен, – где для Него место в этом мире? Христос свидетельствовал о Себе, что Он, в отличие от птиц, имеющих гнезда, и зверей, имеющих норы, не имеет где приклонить главу. Святость, полная чистота, не вступающая ни в какое смешение со злом мира, не имеет в этом мире где приклонить главу. И в конце концов отыскивается одно-единственное место, которое мы еще не успели, не сумели осквернить, которое невозможно осквернить, – это крест. Это место чистого страдания.

Помолимся о тех, кто за нас берет на себя трудные, тяжкие, жертвенные подвиги. А о себе, не делающих этого, помолимся, чтобы у нас было, по крайней мере, доброе и чистое расположение пред лицом всех тех малозначительных или более серьезных тягот, на которые так щедра жизнь, чтобы мы принимали крест как крест и в это же мгновение прощали обижающих. Клеветники против веры, глумящиеся над христианской идеей смирения, всепрощения и принятия на себя креста, многократно повторяли, что это – тупое, рабское чувство, рабская покорность, не различающая справедливости и несправедливости, безразлично всё принимающая. Бывает и это. Но это никак не христианское принятие креста. Ибо о христианине, приемлющем крест, сказано: “Блаженны плачущие”. По-гречески употреблено слово, означающее как бы несущих траур, то есть не принимающих, не приемлющих неправды и не позволяющих себе дешевого утешения перед лицом зла мира. И так же в заповедях блаженства сказано: “Блаженны алчущие и жаждущие правды”. Вот что такое принятие креста – согласие страдать самому и неприятие неправды мира, отторжение греха и прощение грешника. Господи, дай нам видеть это в малом и в великом, каждый миг, когда мы выйдем из этого храма и пойдем по нашим путям. Дай нам не забывать этого. Не оставляй нас.

Аминь.

Владимирский собор б. Сретенского монастыря, 21 марта 1993 г.

Печатается по изданию: Аверинцев С.С. Духовные слова. – М.: Свято-Филаретовский православно-христианский институт, 2007. – 232 с.